Луна и солнце Людовика XIV - Страница 52

А Иоганну Фридриху Беттгеру фортуна неожиданно улыбнулась. Зная, что не способен создать философский камень, он ожидал пыток и смерти, как вдруг в судьбе его произошел крутой поворот. Это случилось благодаря влиянию графа фон Чирнхауса, коменданта крепости, где он томился в заключении. Граф интересовался изготовлением фарфора– это китайское искусство было тогда почти неизвестно в Европе. Репутация алхимика Беттгера, невзирая на все его заключения, оставалась очень высокой, и граф решил привлечь его к своим собственным исследованиям.

В 1704 году мнимый адепт открыл способ изготовления красного фарфора, а в 1709 году ему удалось наконец создать белый фарфор – это был один из самых дорогих секретов эпохи. Курфюрст пришел в восторг: для него эта тайна почти равнялась тайне философского камня, поскольку он намеревался открыть мануфактуры на всей территории своего государства. Беттгер, воспользовавшись удачным стечением обстоятельств, признался, что никогда не владел секретом философского камня, и рассказал о своем знакомстве с Ласкарисом. Курфюрст простил его и вернул ему свободу вместе с титулом барона, а потом назначил его директором первой мануфактуры саксонского фарфора в Дрездене. Беттгер вновь обрел вкус к роскоши и стал вести разгульную беспорядочную жизнь. В тридцать семь лет он умер, подорвав здоровье неумеренным потреблением алкоголя.

* * *

Этот рассказ не удовлетворил бы требовательного читателя, если бы я не подкрепил его другим исследованием, чрезвычайно серьезным по характеру и обладающим всей весомостью немецкой эрудиции. Речь идет о биографии Беттгера, изданной в Лейпциге в 1837 году: «И.Ф.Веттгер, создатель саксонского фарфора» («J.F.Bottger, Erfinder des Sachsischen Porzellans»). Автором ее был Карл-Август Энгельхардт, заведующий архивом Военного министерства.

Как и следовало ожидать от писателя XIX века, современника Луи Фигье, Энгельхардт пытается доказать, что юный Беттгер не совершил ни единой трансмутации металла в золото. Вот как звучит эта история в его изложении: в квартале, где располагалась аптека мэтра Цорна, был хорошо всем известный нищий по имени Ласкарис, он-то, однажды и вручил молодому Беттгеру некий порошок. Тот сумел убедить своего хозяина, будто это философский камень, и на его глазах совершил подобие (?) трансмутации, а затем расстался с ним. Эыгелъхардт признает, что опыт этот наделал такого шуму, что Пруссия едва не объявила войну Саксонии, куда скрылся молодой помощник аптекаря, Там его сразу же приняли при дворе Августа II, короля Польши, которому он внушил (?), будто обладает философским камнем и может произвести трансмутацию металлов. Тогда курфюрст Саксонский возвел его в дворянское достоинство и предоставил лабораторию для алхимических исследований. Именно в ней и была открыта тайна фарфора, но гораздо позже, когда терпение Августа II истощилось до такой степени, что Беттгер из гостя превратился в пленника. Что до нищего Ласкариса, то вскоре после стремительного бегства Беттгера он якобы умер в богадельне города Данцига.

Чтобы принять версию г-на Энгельхардта, нужно согласиться с тем, что одно государство способно объявить войну другому из-за ничтожного помощника аптекаря, которому было всего девятнадцать лет; да и в дворянское достоинство его возвели непонятно по какой причине, без каких бы то ни было оснований. Что до Ласкариса, то я не сомневаюсь, что немецкий эрудит отыскал следы какого-то нищего, носившего эту фамилию, – как я уже говорил, очень распространенную среди греков, живших в Германии. Однако этот нищий ничего общего не имеет с нашим адептом, история которого все еще далека от завершения. Если же изучить внимательно жизнь Беттгера и подвергнуть ее рациональному объяснению, то вывод напрашивается один: лишь обладание порошком Ласкариса делает его приключения не только правдоподобными, но и возможными.

* * *

Вернемся теперь к истории подлинного Ласкариса, который продолжал свою просветительскую миссию по пропаганде герметического искусства. В качестве новых эмиссаров он избрал двух молодых провизоров. В тогдашней Германии – такое складывалось впечатление – все аптекарские работники в свободные часы баловались алхимией; пусть они и не умели делать золото, но все-таки казалось, что они ближе к разгадке тайны. Этим, несомненно, объясняется тот факт, что адепт щедро поделился философским камнем с двумя молодыми людьми, которые ничего из себя не представляли и ничем не прославились.

Первым из них был Герман Браун, работавший помощником владельца самой большой аптеки во Франкфурте-на-Майне. После встречи с Ласкарисом он стал рассказывать знакомым, что кто-то из родственников перед смертью подарил ему небольшое количество трансмутационной тинктуры. Чтобы отличить ее от других, не изменив при этом свойства, он смешал ее с копайским бальзамом, отчего она обрела необычный цвет. Хозяин аптеки, доктор Эберхард, попросил испытать пресловутую тинктуру в присутствии его самого и нескольких друзей. Браун охотно согласился и совершил трансмутацию в золото сначала ртути, потом свинца. Тогда Эберхард обратился к самому авторитетному ученому здешних мест – доктору Горлахеру из Мюнстера. Тот согласился принять участие в проверке тинктуры, но при условии, что опыт произведет собственноручно. Браун против этого не возражал, и доктор Горлахер принял все меры предосторожности, что бы исключить возможность мошенничества. Он купил новый тигель, запасся изрядным количеством ртути у одного из своих друзей и нашел у себя старую свинцовую трубку, которая пролежала в доме много лет. Эксперимент проводился в его собственной лаборатории: сначала в тигель поместили ртуть, и роль Брауна свелась к тому, что он бросил в металл восковый шарик, смоченный в тинктуре. Горлахер сам закрыл тигель и, разогрев его в течение десяти минут, обнаружил, что вся ртуть обратилась в золото. Точно такая же операция была произведена со старой свинцовой трубкой, которая, в свою очередь, превратилась в золото высокой пробы.